Дорога на яйлу - Страница 39

Хист оглядел строй и понял, что несколько… увлекся. Лица героев выражали что угодно, только не желание наслаждаться. Пожалуй, если б не неприступная корона яйлы, так бравые воины уже разбегались бы по империи…

– Расходитесь и отдыхайте! – великодушно разрешил Хист. – И… по ящику пайкового алкоголя на подразделение!

Вот и выступил. Сказать, чтоб несогласные с императором уходили, пока он из их голов курган не соорудил, Хист что-то не отважился. Было у него ощущение, что тогда войско не удержала бы и неприступная корона яйлы…

– Джайгет! – тихо сказал он пограничнику. – Получается, ты вроде старший по войску… так что рули! Чтоб порядок был – как у тебя в отряде! И, это… отправь вослед степнякам толковых бойцов. Как бы добровольцами. И чтоб по раковине ежедневно докладывали, что там и как!

– Уже! – хмыкнул пограничник. – «Ночные коты» сразу за конницей ушли. Но я еще от каждого подразделения добавлю – для надежности.

Хист неловко кивнул, поняв, что указывает профессионалу, и отправился в свой шатер. Вот и еще одна проблема, с профессионалами. Для чего профессионалы вообще нужны? Чтоб император сваливал на них самую дрянную работу, естественно. И чтоб они с этой работой больше к императору не лезли, а сами, сами… То есть профи – самостоятельные, уверенные в собственной непогрешимости личности. Таким не укажи – они уверены, что лучше всех знают, как им исполнять свою работу! Правильно, кстати, уверены. Не указывать? А как тогда держать императорскую линию? Работа – она по-всякому исполняться может! Вот Любей, к примеру, тоже считал, что управляет своей частью профессионально, и вырастил в результате сброд воров и лентяев. Зато офицеры обогатились – и в этом смысле, конечно, управление было вполне профессиональным! Так что – проблема. Что обидно – решение существовало, еще со времен Люмера Царственного. Берешь профессионалов, не подходящих императору по стилю работы, и сооружаешь из их голов компактный курган…

Хист содрогнулся и торопливо шагнул в свой шатер. Как будто можно убежать от собственных, все более заманчивых, мыслей.

А в шатре Яха, одетая лишь в белый подбронник, азартно гонялась с палкой за Урсашем. Спецназовец лениво уклонялся и корчил Яхе рожи, дзуда бесилась и наскакивала… а Хист стоял за пологом и ревниво наблюдал. Наконец гиганту надоело, он поднырнул, провел «мулинэ», бережно уронил дзуду на спину и осторожно устроился у нее на груди.

– Сдаешься? – полюбопытствовал Урсаш.

Яха подрыгалась для виду, убедилась, что гиганта не сдвинуть, и с наслаждением раскинула руки.

– Может, и сдамся! – улыбнулась она. – А на каких условиях?

– О, соображаешь! Сейчас подумаю. А ты бы что хотела?

– Поцеловать? – с надеждой спросила Яха. – А то прошлый раз на шлепок договорились – а у меня потом синяк… у вас же у всех ладони железные!

– Интересные у вас тренировки, – обронил Хист и прошел внутрь. – А я всё удивляюсь ее успехам. А у нее, оказывается, стимул.

Спецназовец поднялся, улыбаясь. Таким добродушным здоровяк на памяти Хиста выглядел впервые.

– Да какие успехи? – буркнул он смущенно, поднимая дзуду. – Меня ни разу не победила.

– Потому что нечестно! – возмутилась она и ласково шлепнула Урсаша по бронированному плечу. – Ты тяжелее! Таких, как я, две нужно, чтоб побороть!

– Да было б неплохо, если две! – хмыкнул Урсаш. – Да где еще такое же чудо найдешь? Ну, тогда тренируйся с Лапой, он полегче…

– Ага, знаешь, какие у Лапы условия? У меня потом грудь болит от этого Лапы…

– Тогда с Кучерявеньким, – предложил Урсаш и бросил мгновенный взгляд на помрачневшего Хиста.

– А Кучерявенький зацеловал, губы опухли! – откровенно призналась дзуда и поплелась переодеваться за полог. – Проиграла – целуйся, такое у него условие. Так я на ногах, считай, и не стою, всё под ним… не, Ворта, я лучше с тобой буду тренироваться. Ты хотя бы…

Яха вдруг смутилась, покраснела и быстренько скрылась за занавесью.

Спецназовец неловко отвел глаза. Хист стоял, опустив голову, похлопывал клинком по сапогу и молчал. Между ними словно кошка черная пробежала. В смысле, белобрысая Яха…

– Не понял, чем тебя Яха не устраивает как императрица, – тихо бросил Хист спецназовцу. – Тебя и вас всех. Вы ее целуете, тискаете по-всякому… скоро кого-нибудь и на императорском ложе с ней обнаружу!

– Вот это вряд ли! – осмелился подать голос здоровяк. – Мы же понимаем, что зарубишь!

– А то бы и в постель пролезли?

– Император, – осторожно сказал Урсаш. – Ты… очень правильно сделал, что Яху нам на хранение передал.

– Правильно?! – тихо изумился Хист. – Это Кучерявенькому – правильно?!

– Император! – вздохнул Урсаш. – Ты о себе думаешь, а я – о своих ребятах. Да, правильно! Лапа хотя бы с девицей играть научился! Подумаешь, грудь намял! А знаешь, сколько крови на его руках? Он же Лапа! У него коронный прием – шеи сворачивать! И не только воинам! Он закоснел в убийствах! А тут – Яха. Мальчик на живого стал походить! Или тот же Кучерявенький… да и я сам, если на то пошло!

Хист неуступчиво молчал.

– Армия как-то неправильно устроена, – пробормотал Урсаш. – Звереют мужчины от убийств. И забывают, для чего им оружие в руки дадено. По другому как-то надо… а как?

– Да известно как – как в крепях Кыррабалты! – примирительно буркнул Хист. – А пока… может, бордель вам подогнать? Верблюд Южное ущелье контролирует, можно бы…

– Сравнил бордель с Яхой! – возмутился здоровяк. – Яха лучше! То есть… в смысле… да тот же Лапа бордель в первую ночь передавит, за продажность! А Яха – девочка невинная, чистая, мы за нее жизни отдадим! Хист, я серьезно прошу – не забирай от нас Яху! С кем мы играться будем, э?