Дорога на яйлу - Страница 28

Однако и серьезный разговор был необходим. Кое на что требовалось недвусмысленное и твердое согласие. Как, например, на маленький такой дворцовый переворот. Да, дворцовый! Ну и что, что в степи? Если за него голову могут оторвать, то однозначно дворцовый. А Хист, недоносок ишачий, головы в последнее время рвет не задумываясь.

Бира Любей оглядел еще раз свое бравое воинство – и выкинул трусливые мысли из головы. Чтобы с такой поддержкой – и проиграть? Да ни за что! Армия – это моща!

– Господа, мы собрались здесь, чтоб поскорбеть о гибели одного из наших, – печально провозгласил Любей, возвысившись над собранием. – Мой адъютант, мой племянник, мой…

Эпсаар сбился. В узком кругу адъютант назывался исключительно как «мой жополиз», вот это определение чуть по привычке не выскочило в траурной речи. И пусть оно было донельзя верным, но – не к месту. По традиции о погибшем следовало говорить уважительно. А традиция – это такая штука, которую нарушать очень опасно, о чем еще Люмер Царственный предостерегал…

– … мой доверенный офицер скончался поутру, – пробормотал Любей.

Получилось очень неплохо, и даже заминка сошла за несвойственную Любею сентиментальность. Офицеры пригорюнились и потянулись за пайковыми кубиками.

– Зверство какое-то! – высказался командир правого крыла. – Отрубить руки адъютанту самого командира части – и за что?! За то, что он мясо для командира в солдатском котле выбрал? Поставил какой-то идиот на снабжение степняков! Они же дебилы полные! Имангали куул – и за сабли! Дебилы…

– Руки засранцу отрубили – надо было и нос отрубить! – невнятно заметил начальник штаба, не поднимая головы от стола. – Чтоб не совал во все дыры! Конченый ворюга был! И стукач…

Любей неприязненно покосился на пьяного офицера. Вот так говорить не стоило! Да, все знали, что адъютант не для командира мясо вылавливал, а для своих племенных кошек. И что ворюга, и что стукач – знали тоже. Но ведь не говорили! А если никто не говорит открыто, то этого, получается, как бы и нет. Вообще, если правду открыто говорить, что тогда останется от священного образа боевого офицера? И от всей власти, если на то пошло? Вот то-то же. Так что лучше помалкивать!

– Ты бы лучше помалкивал! – заметил начальнику штаба трезвый пока что командир правого крыла. – Ну и что, что ворюга? А кто не ворюга? Зато в остальном – боевой офицер! А его какой-то степняк – саблей! Недоносок Хист совсем нас от распределения средств оттеснил! И сам ведь не берет – и нам не позволяет! Какие-то степняки на снабжении сидят, жируют! А мы как жить будем?!

Офицерское собрание возбужденно загудело. Они что, в армию пошли, чтоб воевать, что ли?! А где склады в полном офицерском распоряжении, где выслуга лет и пенсия чуть ли не с юности, где дармовая рабочая сила, наконец?! Все порушил недоносок Хист! На святое покусился, урод полицейский! А кто на святое покусится, тому кое-что откусится, это все знали…

– Да откуда он взялся, этот подэпсаришка?! – наконец озвучил долгожданную мысль захмелевший командир левого крыла. – Да ни один настоящий офицер его не поддержит! Ну и дать ему, чтоб катился обратно в свои патрули! Подумаешь, император! Мы ему присягу не приносили!

Офицеры осторожно запереговаривались. Да, дать Хисту, чтоб катился, стоило. Но как? Отправить солдатское крыло? Так уже отправляли. А полицейские это крыло – в упор, на поражение! Звери… Свою диверсионную группу подрядить, чтоб сходили на дело? Угу, ходили однажды, позору на всю деревню огребли…

– Профессионалы нам нужны! – вынужден был подвести итог командир правого крыла. – Без профессионалов Хиста не взять!

Бира Любей внутренне с ним согласился. Да, это могло стать проблемой. Среди сидящих профессионалов как-то не наблюдалось.

– Привет отважным тяжелым конникам! – донеслось вдруг насмешливое от входа. – Даже очень тяжелым, как я вижу!

Офицеры настороженно обернулись – и просветлели. Во входном проеме стоял Профессионал.

– Заползай, котик песчаный! – дружелюбно рявкнул Бира Любей. – Пить хочешь?

Эпсар Джайгет усмехнулся в светлые усы:

– Не хочу. Но буду. Иначе с вами, ишаками, не договориться!

– А то!

– За что пьем? – вежливо поинтересовался офицер, присаживаясь к командирскому столу.

– Выпьешь – узнаешь, – пообещал Любей, сноровисто доставая пайковый кубик из ящика. – Или у вас, погранцов, не так?

– Так, все так…

Они пили, и Бира Любей все сильнее убеждался, что эпсар Джайгет – настоящий офицер. И притеснениями офицеров недоволен так же, как остальные. А если учесть боеспособность погранцов – так его недовольство перевешивало все остальное!

– За Хистом пошли в надежде при раздаче трофеев получить хороший кусок, – честно признался он. – Только какие в степи трофеи?

– Этот император сам не знает, куда нас ведет! – выкрикнул командир левого крыла.

Бира Любей недовольно поморщился. И такие мысли не стоило озвучивать! Можно подумать, какая-то власть знает, куда кого ведет. Так вопрос вообще нельзя ставить. Следует спрашивать: что я буду иметь с того, что творится вокруг?

Эпсар Джайгет отстраненно усмехнулся. У него было свое мнение насчет способностей Хиста. Но заговорил он о другом.

– Хиста эльфы поддерживают, – напомнил он неприятную правду.

Офицеры тяжело помолчали. Да, эльфов видели в окружении нового императора. А эльфы – это Сила! Что им империя? Бессмертные, говорят, и за океаном держат власть.

– И гномы там же, при Хисте, – напомнил еще более неприятную правду пограничник.